[ Личные сообщения() · Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Модератор форума: MC-TIM, TOXI, radiant  
Орловкий охотничий форум » Общие вопросы охота » Охотничий флэйм » Охотничьи истории. (http://ste4kin.livejournal.com/)
Охотничьи истории.
brockhurstДата: Воскресенье, 23.01.2011, 19:56 | Сообщение # 1
Эксперт
Группа: Проверенные
Сообщений: 200
Награды: 2
Репутация: 0
Статус: Offline
Коллеги! В этой теме я буду размещать охотничьи истории моего друга Сергея Исаева из славного города Обнинска, Калужской области. Он не охотился уже лет пятнадцать, но его замечательные рассказы требуют вашего внимания. Возможно некоторые из вас знают Серёгу по ганзе, там его ник как и в жж - ste4kin. Познакомился я с ним лет шесть назад в интернете, как ни странно. В то время он работал в Бельгии физиком-ядерщиком. И из Бельгии он мне давал советы по охоте, по выбору оружия. Потом с наукой он завязал и переквалифицировлся в более мирную профессию. Сейчас увлекается раскопками. А на старый новый год решил снова стать охотником. Значит охотничьим историям не будет конца.

Добавлено (23.01.2011, 19:51)
---------------------------------------------
«Кистье»

Дед Федор не был охотником в обычном понятии этого слова для городского человека конца двадцатого века. Глухая деревня на Тамбовщине не располагала к сантиментам, взращенным на произведениях Аксакова и Пришвина. Более того, старый поселянин даже не имел ружья, презирая сие орудие прогресса. Однако, в сезон он неизменно добывал пару десятков кабанчиков, коих частью употреблял в пищу сам, частью, разделав, коптил и продавал на районном рынке, как деликатес для заезжих городских жителей. Залогом такого успеха деда Федора служили две вещи: кобель породы восточно-европейской лайки Седой и прилагающиеся к нему некое устройство, которое дед Федор в просторечье окрестил «кистье». Конструкция сего устройства проистекала из выдающихся рабочих качеств Седого. Кобель не просто преследовал и облаивал кабана, как и обязывала его принадлежность к славной породе зверовых лаек. Сей пес, в детстве попавший под свинью (а у свиней, как известно клыки не в пример секачиных не такие убойные) преисполнился к ним лютой ненависти. Возмужав и приподнявшись в холке до полутора аршин, Седой был способен держать плотно практически любого кабана. Деду Федору оставалось только подойти и верно ударить, а потом финский нож довершал процесс разделки.

«Кистьем» дед Федор называл довольно простое устройство: дубовое древко двух метров длины и около семи сантиметров в диаметре. С одного конца это древко оканчивалось жалом копья шириной в три пальца и длинною в две ладони, а с другой была насадка под классический кистень с килограммовой ребренной гирькой на кованой цепи. По лесу дед Федор переносил сие орудие на плече, удерживая за рукоять (в середине древка), обмотанный полосой из сыромятной кожи. Процесс охоты, вернее добычи, был прост, как кованый гвоздь: Седой работал, преследовал и держал за мягкое, а то и твердое место кабана, а дед Федор, подойдя на выгодную дистанцию, действовал либо копьем, либо кистенем. Просто, безотказно и без лишних выкрутасов, которые в наше время называются блатным словом «понты».

Именно поэтому в настоящий момент вселенской вечности дед Федор сидел у себя в хате и сумрачно предавался раздумьям. Вчера бывший председатель колхоза, а ныне глава районной администрации вызвал Федора в сельсовет с крайне категоричным заявлением:
- Федор, я знаю, что ты озоруешь по малому. И ты знаешь, что я это знаю и глаза на это закрывал до поры, до времени. Но, сейчас настал такой момент, когда к нам едет ревизор, - председатель хихикнул и махнул стакан душистого самогона, который уже наполненным достал из-под столешницы. Занюхав рукавом, еще хранившим запах зерна с элеватора, глава продолжил, - К нам, Федор, едет проверяющий с области! И он охотник. А тут тебе и карты в руки, у тебя, все знают, не застопорится кабана под выстрел ему поставить. У тебя Седой так этого супостата, ну в смысле кабана, за жопу держит, что только слепой не попадет! Поэтому, мой тебе наказ – своди ты этого охотника на охоту, чтобы радости его не было предела от трофея. И будет тебе индульгенция (председатель сверился с записью в блокноте), это вроде прощения всех грехов, на еще лет пятьдесят по всем кабан и прочим дарам природы. Иначе, оформим мы тебе с охотоведом браконьерство со всеми вытекающими.

Что оставалось деду Федору сделать на это категоричное по своей форме и весомое по содержанию заявление? Молча кивнул и пошел вострить свое «кистье», ну и Седому пайку урезать, для пущего рвения к работе по зверю. А потом в деревню прибыл проверяющий, лысоватый молодой человек лет 33-ти трех отроду на свой весомо потрепанный вид и дорогущим «Голанд-Голандом» в кожаном чехле. Встречал его сам председатель на железнодорожной станции, а потом сидя за рулем своего «УАЗа» щедро развлекал гостя деревенскими байками. При встрече проверяющий представился Германом с чрезвычайно надменным выражением лица, чем-то, напоминая одноименного рейхсляйтера, тоже большого любителя охоты.

Председатель первым делом упомянул про их замечательные места и про возможность «сходить на кабанчика с настоящей зверовой лайкой». Как и следовало ожидать, сей Герман с энтузиазмом воспринял такое предложение. Дед Федор сразу преисполнился тихой ненавистью к Герману, как к источнику своих внезапных проблем. Но деваться ему было некуда – попала собака в колесо: кричи, но беги. Одно радовало старика, один поход в лес и конец его мучениям. Проверяющий решил не откладывать такое приятное дело в долгий ящик и потребовал, чтобы охота состоялась завтра же, иначе, намекнул он председателю, в ходе проверки могут всплыть всякие подводные камни. Подводных камней председателю не хотелось на свою задницу и завтра же утром нетеплая компания, состоящая из деда Федора, мохнатого Седого и лысого Германа выдвинулась спозаранку в лес.

Решив про себя, что «не все коту масленица», дед Федор перво-наперво протащил Германа по всем визжулинам и буеракам, где отродясь кабанов не было. Попыхивая козьей ножкой старик с удовольствием наблюдал, как Герман пыхтит и недовольно бурчит себе под нос что-то не по-русски. Городские ноги были явно не приучены к кирзовым сапогам, выданным накануне, и вскоре любитель охоты с настоящей зверовой лайкой начал заметно прихрамывать. «Ладно, вроде хватит с него, а то еще потом придется его на себе домой переть», решил дед Федор, а в слух произнес:

- Ну вот практически и пришли. Сейчас не шумим, не говорим. Осталось с версту до заветного места.
- С версту, с версту! Уже марафонскую дистанцию намотали – у вас тут, что не верста, так каждая коломенская.
- А ты как хотел, мил человек? Чтобы раз и в дамки? Так не бывает: любишь кататься, люби и саночки возить. Сам хотел «настоящей охоты». Одно предупреждаю сразу – собака важнее зверя. Если не уверен, что не зацепишь кобеля, то стрелять ни-ни! Собака она помощник и товарищ нам, а не вещь. Чтобы хорошую собаку вырастить-натаскать, надо не одни сапоги порвать в лесу. Так-то!
- Да, ладно, у меня первый разряд по стрельбе, - отмахнулся Герман и проверил наличие патронов в «Голанде», - Во! Пуля «Блондо», стальная, такая не то, что кабана, а лося навылет по лопатке шьет!
- Шьет у него, - сплюнул дед, - Тоже мне швея-мотористка. Но наказ мой помни неукоснительно!

Через версту, как и говорил дед Федор, Седой поднял кабанов. Стадо, ведомое старой свиньей, сразу ушло в ельник, а секач, лежавший чуть в стороне под дубами немного замешкался. Был он не особо большой, но крепко сбитый. Седой сразу отрезал ему дорогу за стадом, а потом стал крутить его на одном месте, постоянно донимая хватками по месту, но избегая кабаньих клыков. Увидев кабана, Герман пришел в состояние даже не мандража, а какого-то исступления. Он судорожно рвал с плеча двустволку, не видя, что ремень зацепился за погон куртки. «Похоже этот засранец ничего, кроме утки и не видел», отметил дед Федор, поудобнее перехватив свое орудие. Собака и кабан были метрах в тридцати, что оставляло шансы применить дедов прием, если бы собака прижала на время кабана, давая время на подход и удар.

Тем временем, Седой наконец удачно крутанул секача и сзади прихватил его за ухо, стреножив, но минуя его клыков. Стрелять в такой позиции было нельзя, так как лайка и кабан были практически одним целым. Только подойдя в упор, был шанс произвести точный и безопасный для собаки выстрел по кабану. Герман наконец справился со своим оружием и, трясясь, как эпилептик во время припадка, целился в кабана. Ружье ходуном ходило в его руках.
- Стоять! Собака за кабаном! - заорал дед, - Ближе надо, ближе. Спортсмен херов!
Но было поздно, раздался оглушительный дуплет сразу из обоих стволов. Собака и кабан полетели кубарем на жухлую траву. Герман опустил ружье – потом градом катился по красному, как перезрелый помидор лицу.
- Кажется попал, - выдохнул он, - Первый кабан! И сразу наповал!
- Мудак! Криворукое тупое хуйло! – заорал Федор, - Я тебе орал, что там собака за кабаном. Что же ты натворил, мудило!

Дед Федор, бряцая кистенем, подбежал к бурой куче. Кабан был мертв, одна из пуль насквозь пробила ему шею, пройдя по костистым отросткам. Но, она же на выходе не миновала и собаку. Седой еще силился подняться, но с первого взгляда было видно, что он не жилец. Пуля практически перемолола ему все тазовые кости. «Точно лося навылет пробьет», отрешенно подумал дед, глядя , как собака заливаясь кровь, ползает на передних лапах. Сзади засопел Герман.
- Отойди от греха, - не оборачиваясь прошипел Федор, - с другом прощаться буду…
Он отложил «кистье» и присел перед собакой на колени:
- Ты уж прости меня, брат. Но, видно так оно лучше будет. И как я теперь без тебя!? Но, что я могу еще?
Собака перестала марать землю кровью и глянула на хозяина полными боли глазами. Пару секунд дед смотрел ему в глаза, не отведя взгляда. Потом поднялся с колен, прихватив «кистье». Перевернув его копейным концом вниз, не мешкая, резко ударил в серый бок. И наступила тишина. Только синички стрекотали в кронах дубов.

Потом дед Федор повернулся назад: Герман топтался метрах в десяти. Старик подошел к нему.
- Первый кабан! – снова завел свое Герман, - Пришел, увидел и попал. Надо клыки ему выпилить обязательно! А лучше вообще голову отрезать и законсервировать, а в городе я из него чучело сделаю. Дед, ты в консервации сечешь?
- В консервации, говоришь? - недобро прищурился Федор, - Чучело?
Он поудобнее перехватил «кистье», так что копейный окровавленный конец оказался сзади, а кистень на цепочке мерно покачивалась перед носом Германа.
- Э! Ты что затеял!? А ну-ка убери! А собаку я тебе из города, из питомника пришлю, раз виноват, - Герман заметно струхнул и стал теребить ремень ружья, висящего на плече.
- Из питомника…, - протянул дед, криво усмехаясь.
- Дед, у ну отойди со своей железякой, а то выстрелю! – сдернул с плеча «Голанда» Герман.
- Выстрелишь? А ты его перезарядил после дуплета, чтобы стрелять? Охотник, едрена мать, - зло сплюнул Федор.
Герман, уже ничего не соображая от страха, прицелился в грудь деду и нажал на передний спусковой крючок: «ЩЕЛК!» Сухо стукнул боек о донце пробитого капсюля. «ЩЕЛК!», - второй боек отозвался тем же пустым звуком.
Дед Федор коротко размахнулся, и ребреная гирька кистеня весело свистнула в прозрачном осеннем воздухе.

Добавлено (23.01.2011, 19:53)
---------------------------------------------
охотничья байка (печальная).

Поехали зимой охотники на кабана. Да не простые охотники, а какие-то партийные бонзы. В заказник, разумеется, где кабанов этих было видимо-невидимо, стреляно-неперестреляно. Егеря опять же с ними были на подегушках. И был в этой компашке один старый ленинец, ну типа персональный пенсионер и все такой. За каким болтом его понесло зимой в лес, непонятно. Сидел бы себе дома, вспоминал бы лихую молодость. Ан нет, захотелось в лес морозный кабана стрелити. Вот идут они по протоптанной в снегу тропинке на номера, загонщики пошли уже в загон. Последним этот дедок, а метрах в ста сзади егерь идет. Контролирует. И тут дедку захотелось посрать. Очень захотелось. А снегу в лесу по самые-не-балуйся. Впадлу стало пенсионеру лезть в сугробы, снял он штаны и стал гадить прям на тропинке. А тут егерь идет. Что он видит? Правильно - сидит засранец и срет на дорогу, по которой люди ходят. Обиделся и решил пошутить. Подошел неслышно сзади, стволами ружья так легонько в жопу пердунка толкнул. И хрюкнул. Дедок как сидел, так и преставился не сходя со сраного места. Егеря посадили за убийство по неосторожности. Пошутил лет на пять кичи.[i]

Добавлено (23.01.2011, 19:55)
---------------------------------------------
Волк

Погоня, погоня, погоня в…. в снегу по самые помидоры.

Удачно съездив в Сумскую область на копытных, мы вчетвером возвращались по трассе домой. Настроение у всех было на высшем уровне: за неделю охоты добыли пару косуль, лосика, лисичку, ну и пару бобров я словил капканами на вылазах. Стояла ранняя зима 199* года, но снегу было достаточно много. Наша «Нива» весело катила по трассе, переметаемой поземкой. За рулем был батя, дядька и его кореш сидели сзади. На переднем правом сиденье ехал ваш покорный слуга. Ружья лежали в грузовом отсеке под слоем всяких охотничьих шмоток и прибамбасов.

Трасса вывела из леса на заснеженные поля, перемежаемые балками и овражками. Я немного закемарил, прислонившись к холодному боковому стеклу виском.
- ВОЛК!!!! – выдернул меня из объятий Морфея батин рык, - Справа на обочине, на переход похоже идет!
И действительно впереди метрах в ста от дороги на голом поле стоял небольшой волчек. Ну, как небольшой? С хорошую такую немецкую овчарку. Красивый, я вам доложу, был зверюга. Мех серовато-рыжеватый и офигенно густой. Батя не сбавляя скорости, проехал волка:
- Сереж, я сейчас проеду метров сто, потом развернусь. Вернемся назад и опять мимо волка проедем. Ты доставай ружье, открывай окно. Я начну останавливаться, а ты бей, не дожидаясь остановки. А то сорвется волк.

Я обернулся назад: дядька и его кореш судорожно копались в багажном отсеке. Каждый откапывал свое ружье.
- *лять! Мой ствол дайте! В Ниве же задний боковые стекла монолит! Не опускаются: куда вы стрелять, *лять, собрались!?
Пофиг совершенно: отрыв чехлы с ружьями эти охотнеги стали судорожно собирать каждой свой ствол. С большим трудом и жесткими матами мне удалось вырвать ружье из рук дядькиного корефана. Батя уже развернулся и ехал в обратном направлении. Я переломил ИЖа и схватил с полки планшетку с картечью 7.5мм. Батя проскочил волка, тот уже успел подойти к дороге метров на сорок и встал, готовясь перескочить дорогу. На наше счастье поток был плотный и зверь пока искал в нем брешь. Однако, это не могло продолжаться долго.

Я переломил ружье, открыл окно и, высунув ствол в окно, загнал пару патронов в стволы. Тем временем батя совершил теперь уже левый поворот, и наш экипаж понесся навстречу волку. Охотникам знаком тот самый момент перед выстрелом, когда ты уже взял зверя на мушку и уже тянешь на себя спусковой крючок. Этот момент растягивается, как водка на 40-ка градусном морозе. Дорогам там шла по насыпи высотой с полтора метра, и когда батя стал притормаживать, угол стрельбы был около минус десяти градусов. Волчок замер на месте точно в фас ко мне. Я толкнул кнопку предохранителя вперед и прицелился волку в грудь. «БАМС», - толкнул меня ИЖак отдачей в плечо. Я видел, как вокруг волка картечь выбила снежные фонтанчики. А дальше я просто впал в ступор, потому, что волк вместо того, чтобы упасть, крутанулся на месте на 180 градусов и рванул в сторону лесной кромки.

Однако, я не зря был уже тогда КМС по пулевой стрельбе и серебряный призер области на траншейном стенде. Коротко поведя стволами, я вторым выстрелом снова накрыл убегающего волка, и опять картечь легла аккурат в него: снова вокруг волка образовалась россыпь веселых снежных фонтанчиков. И снова он не упал. Я выскочил из машины, переломил ружье, дернулся за патронами в машину. Но картечи уже не было. Как оказалось, те два были последние. Из машины с матами лезли батя, дядька и его обезоруженный мною кореш.
- *лять! Ушел! Оба заряда по нему легли. Пошли, глянем, может подранок?
Я перезарядил ружье самым крупным, что было – 0000. Сунул еще пару патронов в карман камуфляжного бушлата. Гурьбой мы ссыпались с насыпи. На месте, где стоял волк, крови не было, равно как и на том месте, где я стрелял его уже бегущего. Стали считать картечь на снегу. Выходило, что нет трех из первого выстрела и четырех из второго.

Но, как мне не хотелось упускать зверя. И как меня не удерживали напарники, я ломанулся волка тропить. Я шел по колено в снегу, выискивая признаки крови. Волк шел на махах, и не было видно каких-то признаков того, что ему хреново. Таким образом, я дошел до кромки леса, а это было километра три от дороги. То, что я принимал за лес, оказалось яблоневым садом, весьма запущенным. На краю этого сада волк сделал лежку, но снова без крови. От лежки след уходил в глубину сада. Стало потихоньку смеркаться, а фонаря я к сожалению не захватил. С дороги стали сигналить. Однако, я был упорен и прошел еще километра полтора в глубины, держа ружье на изготовку: я тогда серьезно принимал во внимание возможность атаки зверя. Пот заливал глаза, обувь и брюки до колен, которые вначале пропитались водой, теперь покрылись ледяной коркой. Хотелось пить. Между тем стемнело совсем.

И как не жалко мне было прекращать преследование, но пришлось повернуть назад, так как и след я уже различал с большим трудом. На дорогу я вышел своим следом только часа через два. Это в охотничьем запале я пролетел эти километры, как на снегоходе. А вот назад было тащиться совсем не забавно. На дороге меня уже ждали. Коллеги рассказали, что они думают обо мне, о волке, о том, что домой мы теперь попадем только часа в два ночи. Всю дорогу домой я не мог понять, как такое случилось, что после двух прицельных выстрелов 7.5 мм картечью зверь ушел. При этом, все видели, что картечь легла по месту. А отгадка оказалась банальна. Я потом зарядил точно таких же зарядов и отстрелялся ими по сосновой доске из своего ружья и ружья того корефана.

Мое ружье на 40 метров успешно прострелили доску-сороковку. А вот картечь из чужого ствола зашла только на диаметр. На мой вопрос:
- А как же ты с такого ствола стреляешь то!?
Был ответ:
- Ну не знаю…. Пулей оно хорошо попадало.
- Свиней только такой палкой гонять. Не оружие это, а водопроводная труба!
Потом и стволы я глянул на просвет: полный алес гемахт со сверловкой.
Говорил же: «Дайте МОЕ ружье!» Эх ма, куркули жадные!

Добавлено (23.01.2011, 19:56)
---------------------------------------------
На бобра.

- Не ворочайся ты так, волну сильную пускаешь! И не перди, а то лодку перевернешь отдачей!
- А ты не тренди, от твоих воплей вся живность на полкилометра разбежалась.
- Все: оба молчим, как партизаны!
Бехтерь и Сашка сплавлялись на двуместной резиновой лодке по осенней, уже с ледяными закрайками реке. Разумеется, суровые калужские мужики вышли на реку не с целью поупражняться в гребле. Их целью была охота на бобра с подплыва.

Бобр живность хитрая и чуткая и с берега с подхода его просто так не возьмешь. Сразу нырнет, да еще хвостом по воде ляпнет, показывая свое «фи» незадачливому охотнику. А вот с лодочки совсем другое дело. Поднимаешься выше по течению километров на несколько, накачиваешь лодочку, один человек, стрелок занимает позицию с ружьем на носу, второй человек, кормщик правит лодкой. Именно не гребет, как оглашенный, а тихонько без всплеска лодкой правит так, чтобы сектор обстрела стрелка был оптимальным. Таким макаром можно подобраться к грызуну очень близко: главное не делать резких движений и не шуметь.

Вот и это раз мужики проделали все таким образом. Бехтерь был за кормчего, Сашка сидел на носу с ИЖом 12-го калибра, заряженным мелкой картечью. Уговор у них был такой – бить зверя только на берегу, а то при простреле бобру легочных мешков тот при вдохе набирал воды в них и благополучно тонул, аки Чапай. Проплыли поворот под отвесной стенкой: тут в прошлый раз Бехтерь взял одного. Но в этот раз пока было глухо, как в Парижских катакомбах. Уже стало слышно родную деревню на берегу реки.
- Мда… Походу в этот раз пустыми будем, - пробормотал с кормы Бехтерь.
- Тссс. Движуха впереди, прижмись к берегу и помедленнее, - Сашка вскинул ружье к плечу и двинул пипку неавтоматического предохранителя вперед.

Проплыли еще метров двадцать. Теперь уже и Бехтерь различил в скупом утреннем свете здоровенного бобра, пилившего осинник на берегу. Расстояние, тем временем, сократилось до 30-35 метров. Сашка выцелил голову бобра и нажал на спуск ружья: БАУМС, сказало ружье и свинцовый подарок вылетел из ствола. Но, толи в последний момент лодку крутануло на водовороте, толи бобр дернулся в сторону: только сноп картечи в пластиковом контейнере прошел в сантиметрах от бобровой усатой морды. Бобр развернулся на месте, как на шарнире и ломанулся к воде. Уже на самом урезе воды Сашка догнал его вторым выстрелом по грудной клетке: прострелил, таки, легочные мешки. По инерции бобр вошел в воду и подхваченный течением, дергаясь в агонии, поплыл вниз по реке, отдаляясь от берега на стрежень.

- Мля!!! Испортили зверя! – заорал Сашка, - Сейчас зальется и потонет!
- Врешь! Не уйдешь! – Бехтерь с места придал резинке ускорение не хуже, чем мотор «Вихрь», - Сейчас догоним!
Тушка бобра, между тем дрейфовала, правда расстояние между ней и лодкой стремительно сокращалось, благодаря лодочному мотору системы «Бехтерь». Однако, когда до туши оставалось буквально метр, и Сашка уже приготовился ухватить бобра за лапу, тот сделал «а я, типа, из последних сил»: хлебанул студеной речной водички и сделал «Буль!» на речное дно.

- Пи%:ц, утонул, падла! Е%:%ть его в качель, - заматерился Сашка.
- Не базлай, а держи весла, - Бехтерь ускоренно сбрасывал с себя резиновые сапоги и телогрейку.
- Ты что удумал, водолаз!? Там глубина метра три и коряжник, и вода далеко не летняя. Сведет ноги и будет: Папа-папа, наши сети притащили сам знаешь кого!
- Заткнись и держи лодку на месте, - Бехтерь наконец справился с пуговицами и вдохнув бултыхнулся, как был в штанах и свитере за борт. Только круги по воде пошли.
- Пи%:ц! Утонет акванавт хренов, а мне потом отвечай! Хер бы с ним с этим бобром!

Сашка, работая веслами, держался над тем местом, где потонул бобр, и где исчез в речной пучине напарник. Прошло уже больше минуты. Сашка уже даже не нервничал, а впал в состояние паралича, не забывая впрочем, работать веслами. Тут из воды показалась голова Бехтеря:
- Нашел, но пока не достал, в коряжник прибило. Глубоко и холодно так, что яиц не чувствую!
- Бехтерь, ну его на хрен! Вылазь на берег, утонешь ведь, мудило!
- Нифига! Сейчас со второй попытки достану!
- Мля! – это Сашка сказал уже не Бехтерю, а его шерстяным носкам, так как их хозяин уже нырнул в осеннюю водичку, - Ну теперь точно пи%:ц: нырок нырнул – только ><уем болтонул.

В этот раз Бехтеря не было уже больше пары минут. Но всему есть конец, счастливый или не очень, но рано или поздно происходит. Над водой показалась скукоженная, но счастливая физиономия Бехтеря. Самого его что-то ощутимо тянуло ко дну, да и загребал он одной рукой, ибо во второй руке довольный сельский водолаз сжимал лапу бобра.
- А ты говоришь: купаться! Держи вот, да смотри не упусти, а то я третий раз на такое погружение не сподвигнусь.
- Лезь сам-то в лодку, - Сашка ухватил бобра за ногу и перекинул тушу в лодку.
- Да нет, закоченею. Плыви вниз до деревни, короче сам все знаешь, а я на берег, скину шмотки и бегом до деревни. Иначе корочун придет с колотуном.
Бехтерь оттолкнулся от лодки и поплыл к берегу. Через десяток минут Сашка уже наблюдал его голую спину, удаляющуюся по направлению к деревне. На берегу осталсь только куча мокрой одежды.


Охота - это когда охота. А когда неохота - какая ж это охота!?

Сообщение отредактировал brockhurst - Воскресенье, 23.01.2011, 19:54
 
radiantДата: Воскресенье, 23.01.2011, 23:04 | Сообщение # 2
Эксперт
Группа: Модераторы
Сообщений: 305
Награды: 3
Репутация: 12
Статус: Offline
brockhurst, слишком быстро ты их выкладываешь.Не спеши,а то тяжело сразу столько читать))) Ну, про деда,который представился(земля ему пухом) жестко,но как ни странно смешно... Вполне возможно не у каждого молодого бы сердце выдержало в таких случаях,имею ввиду тех, кто бывал на такой охоте.
 
brockhurstДата: Вторник, 25.01.2011, 20:47 | Сообщение # 3
Эксперт
Группа: Проверенные
Сообщений: 200
Награды: 2
Репутация: 0
Статус: Offline
Почти, что "Девушка с веслом"

Не помню уже, рассказывал я эту байку или нет. Но, так как она короткая и "мала букаф", то расскажу взад обратно.

Дело было в начале 60-х. Поехали мужики на осеннюю утиную охоту. Приехали, расположились на водоеме. Рядом компания столичная: скорее просто отдыхает, чем охотится. Дело к вечеру идет, пора на пролет становиться. Один охотник с двустволкой нашел себе местечко с удачным сектором обстрела. Человек был опытный и место было выбрано верно, на пути пролета уток с полей на водяное зеркало. Стоит он себе, воздухом дышит, с природой общается, да посвист утиных крыльев пытается уловить в вечерней кокофонии звуков.

- Мужчина, вы не против если я тут вот неподалеку немного постою, - раздалось за спиной, и товарищь узрел невысокую девушку с одноствольным ружьем за плечами. "Пигалица какая-то с одностволкой", подумал мужик, "Что она тут настреляет? Наверное из той московской компании у кого-то одностволка была, вот ее и потянуло на романтику. И как ее только одну отпустили, еще попадет в себя или кого-нибудь на болоте".

- Ну вставай. Только смотри стволом не крути по сторонам. Ты хоть раньше ружье держала в руках?
- Держала пару раз.

Стали стоять вместе: мужик с двустволкой и девченка с одностволкой метрах в сорока от него. Вдруг налетает стайка кряковых. Мужик ружье вскинул, а тут сбоку "бах-бах-бах", три раза с малыми промежутками, и три утки падают на землю. Мужик, готовя маты, оборачивается: думал, что кто-то без спросу и втихаря подошел сзади. А там одна девченка, которая разрешение у него просила: одностволку уже за спину повесила и идет уток собирать битых. "Мистика", подумал мужик, "У нее же одностволка, как такое возможно!?" Но промолчал, ибо лица не хотел перед сикилявкой терять.

Минут через полчаса снова утки налетают, и история повторяется, как под копирку. Девченка удачно валит из одностволки пару уток, а мужик не успевает ни разу выстрелить. Он уже не удивляется, а мрачно офигевает: как можно так быстро произвести столько выстрелов из одностволки, особенно, если она в руках у такого стрелка. Никчемного с его позиции, стрелка. Дело уже к темноте... Вообщем, после третьего такого облома, мужик собрал свои манатки и не солоно хлебавши потопал в лагерь.

Когда собрался народ, тот охотник поначалу не кололся почему пустой пришел: стыдно было, что девченка с одностволкой его уделала, как пацана, не дав даже ни разу выстрелить. А потом от московской компании пришел парламентер с бутылкой коньяка. И оказалось, что девченка эта мастер спорта международного класса по стендовой стрельбе, и что "одностволка" это тогда крайне редкое самозарядное магазинное ружье МЦ-21. Не удержалась спортсменка, чтоб попутно с добычей уток на ужин своей компании еще и сурового мужика не оконфузить. Ствол-то хоть и один был, да четыре патрона в магазине. Плюс оружие в верных руках, а это страшная сила.

Добавлено (24.01.2011, 03:18)
---------------------------------------------
Страшная история про хорька.

Из охотничей практики известно, что чем меньше время между моментом добычи пушного зверька и моментом съема шкурки, тем шкурка снимается легче.

Пришел как-то Стефаныч к своему соседу. Толи самогоночки употребить вовнутрь под сало домашнее, да роскошный соленый огурец, выращеный на конском экологихцески чистом навозе, толи по надобности какой хозяйственной. А у соседа повадился в курятник хорёк лазить, пару курей заел уже. По этой части хорёк очень большой специалист. Как дед рассказывал, у него свой прием имеется. Все знают, что хорёк умеет запах вокруг себя распространять зловонный. Фактически это младший брат скунса по мощности пердежа. И вот залазеет он ночью в курятник, а куры сидят на насесте, этак метра полтора от пола. И достать хорёк их никак не может, ибо он ни разу не пернатый друг. Тогда он снизу нагоняет в окружающую атмосферу курятника ядренного бздеха из своих специальных желез. Да так поддает копоти, что куры натурально впадают в кому от такого парфюма и падают вниз с насеста. Ну далее все просто "он ее голобушку: шмяк-шмяк-шмяк-шмяк, ам-ням-ням-ням, да и шмыг-шмыг-шмыг-шмыг".

Вот такой умелец пердячего жанра и хозяйничал в курятнике соседа. А сосед это дело решил присечь, ибо чаша терпения уже переполнилась по самые не балуйся. Поставил он капкан на засранца в курятнике и поймал его, таки, на месте приступления. Вот в этот момент Стефаныч и пришел. Ну жахнули по стакану, сосед и говорит: "Ладно, пора экзекуцию проводить по съему пижамы." Дед то хотел хорька прибить дрючком, а сосед говорит "стой". Приоткрыл он люк в погреб, да хорька отпустил. Хорёк, не будь дурак, в шелку то под люк и сунулся. А как голову он туда просунул, сосед его и прищемил за шею люком. Тот верещать конечно, а сосед, не обращая внимания, давай его шкурить ножиком вострым, шкуросъемным, скинером по-научному звать. Все по технологии: с задних лап кольцом, потом по внутренней стороне разрезы. Ну и далее, как оно всегда бывает. Только хорь то живой! Орет, дед говорит, аж но ужас. А сосед споро так и быстро его живого шкурит. Стефаныч охуев от такой инквизиции и говорит: "Ты что, совсем уже фашист! Ну ладно он у тебя кур таскал, так прибей его, а потом уже шкури. Что ж ты, как налюдь какой животину так мучаешь, инквизитор херов!" А сосед, не прерывая своего кровавого дела и не слушая воплей хорька ему отвечает: "Да какой к ляду инквизитор! Он так лучше обдирается, видишь, как хорошо шкурку отдает!" Плюнул дед и ушел, чтоб на это дело не смотреть, хотя ужасов в жизни навидался немало.

Добавлено (24.01.2011, 19:44)
---------------------------------------------
ЕНОТ, ОКОП и КАСКА

Собственно, в тот раз мужики ехали на кабана. Посему в Уазика помимо охотников, ружей и рюкзаков с провиантом и сороко-градусным горючим находились три лайки. Две из них принадлежали одному хозяину, Лехе и всегда работали в паре. Западно-сибирский кобель Барс, здоровеннный зверь серой масти с характером конкистадора времен Френсиса Дрейка, и небольшая русско-европейская лаечка с паспортом на имя Венерка, которая за свою плодовитость получила ласкательное прозвище Шлюшка. Третья собака, по кличке Белочка, была взята одним из "доставал" спортивной кабаньей лицензии. Сия Белочка, со слов ее владельца замечательно работала по пушнине, однако не имела ни дипломов, и на испытаниях не появлялась ни разу.

Вскользь замечу, что с Барсом я один раз как-то "познакомился" по малолетству. Был я взят на охоту лет в восемь, собак я тогда совсем не боялся. И проходя мимо накрытого охотничьей снедью стола, получил в скулу удар закрытой пастью от этого волчары, который был привязан в метре от растеленной газетки с едой. Я понимаю сейчас, что Барс сделал мне одолжение и поправку на мелкий возраст, не отожрав кусок задницы, а всего лишь дюрбанув мордой и плотно сжатыми клыками. Однако, в тот момент я качественно изрыгнул феерверк искр из глаз и плюхнулся на задницу, размазывая слезы по чумазой морде.

Вот такая была диспозиция в то осеннее утро. По приезду решили перекусить, причем Барса и Венерку хозяин привязал в отдалении, ибо не кормил их уже со вчерашнего утра, чтоб злее были и напористее. А комнатная Белочка весело крутилась около стола, ожидая какого-нибудь деликатесного харчика от своего хозяина. Сей комнатный, как и его песка, охотник, намазав на белый хлебушек сливочного маслица, протянул его своей животинке. Та, в свою очередь с пару минут глубокомысленно исследовала бутерброд на предмет кошерности и толщины слоя масла и только потом снизошла до его поглощения. Леша, хозяин Барса, на это глубокомысленно заметил: "Вот твоя Белочка не то, чтобы хлеб жрать, от масла морду воротит. (Сплюнул) А вот отпусти сейчас моего Барса со шкворки да намажь твоей Белочке жопу маслом, так он её в два жевка сожрет." Мужики весело заржали, а Белочка получила трендюль от красного, как рак своего хозяина и свалила подальше от греха за куст орешника.

День, разлинованный на загоны, прошел безрезультатно: с числителем равным нулю и знаменателем, стремящимся к унылой бесконечности. Что поделать, и такое бывает в охотницком деле. За весь день по-настоящему в поиск уходила только пара Лехиных лаек, домашняя Белочка постоянно крутилась под ногами, не забывая показывать охотничье рвение выслеживанием мышей и прочей крайне опасной фауны средней полосы России. Ближе к вечеру, уже возвращаясь к машине, мужики услышали метрах в ста по курсу лай по зрячке. Подойдя к эпицентру приятного уху любого охотника звука, обнаружили окоп времен Великой Отечественной. Барс с Венеркой копали стенку окопа, как пара бешеных экскаваторов. Белочка, которая с интересом сунулась в окоп, получила укус за спину от Венерки и выдраный клок шерсти с филейной части от Барса. Дальнейшее действие происходило без ее участия. В стенке окопа обнаружилась нора, которую и пытались раскопать собаки. По размерам нора была на манер лисьей, однако никто из мужиков до этого момента не слышал, чтобы лисы рыли норы в старых окопах.

Чуток расширили руками вход в нору и мелкая Венерка протиснулась внутрь по самый обрез задницы. Было слышно, что она почти вплотную работает какого-то зверя, но дальше пролезть не может из-за сужения норы. За задние ноги, как пробку из бутылки с портвейном вынули ее из норы. Леха спрыгнул в окоп, присел около входа в нору, потянул носом воздух и без обиняков выдал, что внутри имеется тухлЯк: так он обзывал енота за его специфический не особо приятный запах. Но вот чем его выкопать? Ясно дело, что собираясь на кабана, никто лопатку с собой не захватил, фанатов-землекопов среди мужиковне надлюдалось. Теоритически она имелась в машине, но это был бы крюк в десять километров туда и обратно столько же. Героев-стаеров, желающих подтвердить, что бешенному кобелю сто верст не крюк не нашлось. Но, около окопа нашлась поржавевшая, но еще крепкая каска времен войны. Онная каска и была использована в качестве шанцевого инструмента, благо дело глубина норы от поверхности была не более метра-полтора.

Через час посменных работ подземный ход был практически вскрыт. За этим действом наблюдал и комментировал лаем и хрипом посаженный на поводок и привязанный к березе Барс. Сие было сделано для безопасности землекопов, ибо раньше я уже говорил пару слов о характере этой зверюги. Наконец Венерка протиснулась в откопанный ход и за бок вытянула наружу шипящего и клацающего зубами енота. Барс при виде этого чуть не удавился на поводке от зависти, практически выдрав с корнем березку, к которой был привязан. Венерка сноровисто ухватила енота за шею, пару раз тряхнула его, перехватила поудобнее и повторила прием с вытрясанием души из бренной тушки пушного зверя. После этих операций енот тряпкой повис у нее в пасти. Отобрали енота у собаки, чтоб не истрепала шкуру, тут же приняли по полтиничку "на кровях", кинули енота в рюкзак и двинулись в сторону машины.

По приходу привязали собак к фаркопу, застелили газетку на капоте Уазика, порезали и налили, что Бог послал. Дохлого енота вытряхнули из рюкзака в паре метров от стола. Мохнатая кучка не подавала признаков жизни. Когда плеснули колдовства во второй раз, Леха тихо сказал: "Мужики, без резких движений, смотрим на енота". Хитрая лесная тварь (которая до этого успешно изображала покойника), видя что захватчики временно утратили бдительность, открыла сначала один глаз. Потом тихонько перевернулась со спины, как ее кинули, на бок и стала потихоньку отползать к кустам. "Стоять, смирно!" - рявкнул Леха. Енот тут же откинул лапы в разные стороны, умерев на месте. Взятый за хвост, вися головой вниз, не проявлял ни малейших признаков жизни, однако по пузу было видно, что тихо, но дышит. Лицедей, блин такой, что Станиславский не переставая скандировал бы "ВЕРЮ!" Хотели было добить и на меховое изделие пустить, как с самого начала было задумано, но потом передумали.

Упаковали его в рюкзак, да на обратном пути завезли знакомому егерю на притравочную станцию. Так и стал этот енот работать в качестве притравочного зверя для норников. Вроде его через пару лет на испытаниях чей-то ягд-терьер задавил, когда шибер в искуственной норе опоздали поднять.

Добавлено (24.01.2011, 22:28)
---------------------------------------------
~КУНИЦА ~

До сих пор жалею, что не было у меня цифрофотика (да и мыльниц тогда не было еще), когда ездили мы на охоту к Стефанычу. Вот где кадры были бы незабывающиеся...

В тут зиму, году этак 87-88, поехали мы к деду в феврале. Снегу было даже не по яйца, а по пояс точно. Без лыж просто было нереально даже дойти до леса, не то, чтобы охотиться. Основной наш интерес заключался в охоте на куницу. Своей собаки у нас тогда еще не было, а у деда был кобель Байкал, нечистокровная русско-европейская лайка. Однако, примесь чужой крови никоим образом не сказалась негативно на его рабочих качествах. Куницу он работал, как Армстронг пел джаз: самозабвенно и в любых условиях. Работал он ее даже не верхним чутьем, а какой-то собачей интуицией, как говорил Стефаныч. Правда до той самой охоты мы ему не особо верили. Собственно, для меня это была первая охота на куницу. Одно я знал твердо, что сей пушной хищник крайне осторожен и хитер.

Вышли мы тогда еще затемно, морозец был освежающий: дышать через шарф приходилось, чтоб дыхание не перехватывало. Надо заметить, что с середины ночи и почти до утра шел снег, что существенно снижало наши шансы на тропление куницы. Оставалась практически одна надежда на собаку. Однако собак вяз по брюхо в снегу, что не добавляло ему прыти, посему широкого поиска от него ожидать в таких условиях не приходилось. До леса дошли практически без приключений, если не считать русака, которого Байкал поднял из островка чепыжника посреди поля, а мы его благополучно просахатили даже без выстрела. Ну, да и не зайцы были нашей целью. В лес вошли в первых лучах холодного февральского солнышка. Надо вам сказать, что леса в той части Калужской губернии в основноом лиственные, с небольшими вкраплениями монументальных елок. Сам лес, где нам предстояло пытать счастья был весь изрезан неглубокими оврагами с дубняком на склонах. Самое куничье место.

Сперва дед решил прорезать по лесной дороге параллельно оврагу, где он когда-то пилил колотый молнией дуб на подоконники в избу. Кобель сразу же ушел в поиск, проваливаясь в снег порой до шеи. Кстати, говоря собаки очень хорошо запоминают места, где они уже охотились. Более того, я потом уже со своими собаками замечал, что они постоянно проверяют те места, где был раньше взят зверь. Память у них в этом отношении работает, как у слона. Бывало, что спустя сезон, собака проверяет такие нычки. Да, пару слов про колотый дуб. Как говорил дед, на подоконники в настоящую путевую избу идет только дуб, а чтобы во время обработки он вел себя как надо, нужен дуб с прямыми волокнами. А как это увидеть? Для этого надо найти в лесу дуб, который расколот вдоль ствол, а такое бывает только если в дерево попадает молния. Хлопотно, скажете вы искать такой дуб? Но ведь деревенские избы наши деды строили не на один год, поэтому месяц поисков был не особо критичен.

Но, я отклонился от темы. Едва мы прошли метров двести по дороге, овраг был справа метрах в ста, как услышали лай "по зрячке", т.е. собака работала слыша или видя зверя. Вообще у лаек много оттенков лая, и опытный охотник это сразу слышит. Ни с чем не спутать горячий лай по зверю нос к носу с работой по "дальнеку", т.е. на растоянии или взлаи по следу. Тут был именно тот случай, когда дед поднял палец вверх и изрек:

- Она!

Ломанулись мы на лай (это я про себя и батю), как пара лосей во время гона за коровой, снося по пути валежины и визжулины, которых там было в избытке. Я пару раз даже навернулся мордой в снег, что не охладило мой охотничий пыл ни на полградуса. Дед же, не торопясь, пробирался, обходя валежник и бормоча под нос: "Ну куда же она теперь от Байкала денется..."

Еще издалека мы увидели, что собака пляшет вокруг неслабого дуба в три обхвата, который рос на склоне оврага. Пес грыз кору и драл ее лапами в приступе охотничьего азарта. Сомнений не было - куница там! Подошел дед, дал инструкции. В метре от комля обнаружилось дупло, нижня часть которого была вровень с дыркой, как площадка, а верхний край уходил неизвестно насколько вверх по стволу. Осмотрели в бинокль ствол снаружи на предмет наличия второго выхода наверху. Его не было, дупло имело только один вход, он же выход. Расширили топором дупло, собака тут же принялась носом полировать площадку на нижнем крае дупла. Не было сомнения, что куница вольготно лежала на этом месте, созерцая зимний пейзаж, а при подходе собаки ушла вверх по стволу. Тут же выработали диспозицию: батя на топоре и подтопке, я с собакой на поводке в паре метров, чтобы пустить кобеля, если куница выскочит из дупла, дед с ружьем встал на краю оврага на случай, если куница каким-то неизведанным макаром пойдет верхом.

Алгоритм в таких случаях прост: расширяется дупло, разводится дымный костерок, дупло наполняется дымом, куница выскакивает, а далее либо собака ее давит, либо стрелок ее валит. Но, у нас была еще небольшая надежда, что дупло идет не во всю длину ствола, а на пару метров вверх и мы сможем выгнать ее дрыном. Однако, когда батя хорошенько расширил топором дырку и пошуровал там длинной хворостиной, то оказалось, что дуб представляет собой обычайку, полую изнутри, ну как бочка. Пока батя искал бересту и растопку для костра, дед велел отпустить кобеля, чтоб он пока попас выход из дупла. К тому моменту дырка была уже разрублена сантиметров 30-40 в диаметре. И тут кобель, скуля обнюхал вход и влез в дупло. То есть целиком влез вовнутрь дуба, стоя уже там внутри вертикально. Не надо напоминать, что пока я его держал на поводке он все это время он исходил сладострастным скулежем. Тут же в дупле он теперь даже не лаял, а орал на собачем языке, что он ее видит.

Вернулся батя с топливом. Выше по стволу, как раз в паре десятков сантиметров от носа Байкала, по нашим прикидкам, был нарост в основании ветки. Дед высказал мысль, что возможно там имеется пустота, где кошка и засела прям перед мордой собаки. Папахен в пару ударов срубил сей фрагмент дерева топорм, и в отверстие высунулся черный мокрый нос. Собачий нос. Теперь уже без вариантов было ясно, что куница ушла сильно вверх по стволу и надо именно коптить. Что мы и начали реализовывать. Собаку, не взирая на ее упорное сопротивление, за задние ноги извлекли из дупла и посадили на шкворку. Я отошел с Байкалом на пару метров, держа поводок так, чтобы мгновенно освободить кобеля. Дед, так и стоял все это время на краю оврага, теперь он только снял с плеча ружье. Батя стал разводить в дупле маленький чадящий костерок...

Где-то с полчаса шел процесс копчения нутра дуба. Меня лично адреналин торкал так, что начался нервный тик на щеке. Через час из всех щелей в стволе на высоту метров до десяти шел качественный, плотный дым. Куница не выходила. Кобель уже не лаял, а просто хрипел и скреб лапами по мерзлой земле: снег вокруг дуба в радиусе пары метров был уже раскидан напрочь. Подкинув еще травы и положив сверху костерка большой кусок бересты, батя выпрямился и крикнул деду:

- Стефаныч, ну мы тут уже все напрочь прокоптили. Походу пустышку сработал твое кобель...

И тут внутри по стволу что-то зашуршало вниз и мягко приземлилось на дно дупла. Батя с интесом заглянул в дупло. А оттуда высовывалась морда, одуревшей от дыма куницы, которая задохнувшись спикировала прямо в костер. Благо дело, что сверху лежал кусок бересты, и она не подпалила мех. Дальше несколько секунд растянулись, как в "Матрице". Отец отшатнулся назад, потерял равновесие и осел на задницу на мерзлую землю. Я, конечно, стоял в ступоре от такого перфоманса. Куница выскочила из дупла и пошла низом. Она успела сделать пару прыжков, когда Байкал резко рванул поводок, на который я опрометчиво наступил. Подсечка получилась душевная, и я во весь рост упал на спину, едва не приложившись затылком о какую-то корягу. Дальнейшее я уже даблюдал из портера: вот дед увидел скачущую куницу и вскидывает ружье, из-за ствола ему не видно собаку, которая делает прыжок, и еще один прыжок ей остается до зверя. Байкал буксует по земле, но тем не менее вторым прыжком достает кошку и берет ее, правда не очень удачно: не за шею, а поперек. Та изворачивается и кусает его в нос, кровь во все стороны. Дед опускает ружье и закуривает неизменную "Астру". Батя поднимается с земли и пытается прижать куницу, чтоб она отпустила собаку. Собака продолжает ее давить, не обращая внимания на то, что ей полосуют морду лица.

Наконец, я за поводок отдираю кобеля от куницы, а отец прижимает ее и оприходывает окончательно. Пар от нас идет, как будто мы только что сходили в русскую парилку. Солнце уже окончательно встало, а мы и не заметили. Снег на ветках подсвечивается розовым, синички поют. Взяли зверя... Жизнь хороша. Пора домой, вот только дух перевести, да адреналин в крови оприходовать по описи.

Добавлено (25.01.2011, 10:39)
---------------------------------------------
Пока без названия.

Леха сидел на кухне малогабаритной хрущевки и сосредоточенно отмеривал на аптекарских весах навески в 2.4 грамма пороха «Сокол» в каждую папковую гильзу. Капсюли он забил чуть раньше. С некоторых пор он предпочитал недавно появившиеся «Жевело», хотя они были ощутимо дороже привычного «Центробоя», что пробивало значительную брешь в небогатом семейном бюджете. Однако игра стоила свеч – «Жевело» практически не давали осечек, в то время как старые медные колпачки «Центробоя» секлись один на десять, особенно на исходе срока годности. Засыпав во все двадцать гильз порох и забив их картонными прокладками и пыжами, Леха с удовольствием закурил. У него было правило: никогда не курить при снаряжении патронов капсюлями и порохом, лишь запыжевав войлоком гильзы, он брался за неизменный «Дымок». Сизый дым плавал по кухне легкими кольцами.

Леха собирался послезавтра ехать в Калининскую область к своему армейскому дружку Славке на охоту. Славка был егерем в охотхозяйстве и давно звал его к себе на медведя. В своем медвежьем углу, вот ведь каламбур, он по прежнему пользовался «Центробоем», именно поэтому Леха вместо обычного десятка патронов снаряжал еще десять для Славки. Докурив, Леха открыл форточку, выкинул бычок сигареты и вдохнул ночной ноябрьский воздух. Потом быстро доснарядил патроны замечательными пульками «Идеал», убрал со стола охотничьи причендалы и присел на низкий табурет. На часах было полпервого. Завтра, вернее уже сегодня, предстояло закупить продукты и собрать рюкзак в дорогу.

Сколько он не видел Славку? С армии, посчитай уже семь лет. Переписывались, потом, когда Лехе поставили телефон, он звонил несколько раз Славке на деревенскую почту. И вот послезавтра друзья должны были встретиться снова. Леха поднялся с табурета, налил в эмалированную кружку гриба из трехлитровой банки. Не торопясь, смакуя каждый глоток, выпил, потом выключил в кухне свет и прошел в комнату. Жена спала, сладко посапывая. Леха завел будильник на восемь и, погасив свет в прихожей, лег спать. Завтра предстояли приятные хлопоты. Уже засыпая, он подумал, что неплохо бы было купить пару бутылок коньяка Славке в подарок.

Через день слегка уставший Леха высадился с огромным рюкзаком и «тулкой» в брезентовом чехле на платформе в Калинине. Потом он пару часов трясся по ухабистой дороге в стареньком «Пазике», поминая две извечные русские беды. Высадившись из автобуса около поворота на Славкину деревню, Леха перекусил на обочине немудреной походной снедью. Слегка передохнул и браво зашагал по проселку. Тонкий ледок на лужах похрустывал под кирзовыми сапогами. Другой обуви на охоте Леха не признавал. Только кирзачи, промазанные на швах гусиным жиром. По обе стороны от большака чернели перепаханные под пар поля. «А снега то пока и нет», подумал Леха, «и как по чернотропу мишку брать? Или Славка все берлоги возможные на перечет знает? Помнится, он еще говорил, что кобель у него дюже матерый и богатый по медведю есть. Как его? Злой, вроде… Точно, Злой!»

Издалека послышался собачий лай, потянуло дымком от сгоревших в русской печке березовых полешков. Леха приободрился и поднадал ходу. Вдали показалась Славкина деревня. «Ну вот, дружище, и прибыли», думал Леха, пробираясь по деревенской улице к указанному в письме дому, «сколько лет не виделись, а вот поди ж не растеряли дружбу. Надо будет Славку к нам зазвать, пусть вылезет из своей глухомани.» Однако, дойдя до Славкиной избы, Леха увидел, что возле крыльца толпятся несколько мужиков в ватниках и брезентовых плащах с ружьями за спиной. К забору была привязана пара западно-сибирских лаек, нетерпеливо поскуливавших.

- День добрый, мужики, - поздоровался Леха, - на охоту собрались? А как бы мне Славу повидать, дома он?
- И тебе добрый день, мил человек. – хмуро ответил самый старый из охотников, подпоясанный поверх ватника вытертым на сгибах патронташем, - Мы бы сами его повидать хотели…
- Так он что, в сельпо что ли побежал? – весело подмигнул Леха мужикам.

Те как-то понурились, ничего не ответив, только молча стали крутить толстенные козьи ножки из газеты, щедро заправляя их самосадом. Старик посмотрел пристально Лехе в лицо, потом протянул задубелую ладонь, покрытую коркой застарелых крестьянских мозолей:
- Федором меня кличут. Ты, я вижу, не знаешь еще: пропал Славка в лесу третьего дня. Ушел со Злым на обход и пропал. Баба его только вчера вечером нас сгоношила. Славка, бывало, в лесу ночевал, если на обходе его какая нужда задерживала. А тут видишь уже третий день, как он из лесу не вертался. Неладно это. Баба его в доме, наши то жинки с ней, успокаивают. Не в себе она малость.

Леха почувствовал, как ноги сами собой подкосились, и он мешком плюхнулся на кособокую лавчонку у крыльца:
- Да как же это, мужики? Да я ж к нему ехал, семь лет не виделись с армии. Леха я, корешь его давнишний. Вот на медведя приехал, Славка звал…
Кто-то из мужиков, сплюнув, устало обронил:
- Вот и поохотился.

Старый поправил ружье на плече, подхватил солдатский сидор с мерзлой земли и обернулся к Лехе:
- Видишь, паря, как оно вышло. Мы зараз Славку искать на обход пойдем. Ты как, с нами или взад будешь вертаться? Если решил вертаться, можешь в хате переночевать, бабам наказ дадим, чтоб постелили да покормили.
Леха зло глянул на деда в ватнике:
- Нет уж, дядя Федор, мне теперь дороги назад нет, пока Славку не увижу. Я сюда к товарищу семь лет шел. Негоже теперь на полпути останавливаться!
- Добро, - скупо оборонил дед и обернулся к мужикам, гасящим самокрутки, - ну что, мужики, сейчас Леша соберет свою фузею да манатки и двинем. Саня, собак возьми, но до лесу со шкворок не пускай, иначе уметут, что не увидишь.

Славку искали почти неделю. Сначала дед Федор с мужиками и Леха, который дозвонился домой и наказал жене взять за него на работе отпуск за свой счет от его имени. Потом приехала милиция из района, так как дело принимало совсем дурной оборот – пропал егерь при исполнении. Тоже без результата. Славка со Злым, как в воду канули. После первых снегопадов, когда снег похоронил все возможные следы и надежды на то, что Славка найдется, Леха вернулся назад в свой город.

Жена, мучимая праздным бабьим интересом, хотела с порога засыпать Леху вопросами. Однако, увидев его постаревшее, обветренное лицо, смолчала, интуитивно почувствовав, что он сам расскажет, если захочет. Вечером, сидя напротив жены за столом на кухне, Леха накатил стакан водки за помин Славкиной души, зажевал соленой капустой. Потом устало закурил и стал рассказывать жене про их со Славкой службу в войсках связи, про самоволки и драки с дедами. Про то, как прятали брагу в огнетушителях, как готовили дембельские альбомы. И на миг ему показалось, что Славка смотрит на него, сидя в темном углу кухни и чуть заметно усмехается краешками губ, слушая об их армейских приключениях. Потом Леха махнул вторую и уже без эмоций, как-то мертво рассказал о том, что произошло в эти последние дни. Славки в кухне уже не было…

Его нашли весной, когда сошел снег. Нашли случайно заезжие городские охотники, когда пробирались на тетеревиный ток и блуданули в лесу. Открытые переломы, пробитая голова. Подранная кора на осине рядом, завязанный узлом куст орешника толщиной в руку, развороченная земля... Недалеко лежал и Злой, то, что от него осталось. По всему выходило, что напоролись они на медведя, которого что-то подняло с облюбованной берлоги, а потому зверь не отличался покладистым норовом. Рядом нашлось и покореженное Славкино ружье, заряженное двумя пулевыми патронами. Видимо до конца верный хозяину пес дал Славке секунды для того, чтобы перекинуть заряды на пулевые. Оба патрона были с осечками, с глубокими наколами бойка на медном колпачке привычного в деревне «Центробоя», того самого, что давал осечки один на десять.

Добавлено (25.01.2011, 15:10)
---------------------------------------------
сигаретку закурить

Вот тут сегодня тема была за костры и какие от них траблы вырисовываются для здоровья пьяных пациентов. Не могу не забросить гривенник в этут тему от меня.

Значит пошли два камрада на охоту, с ночевкой пошли, как путевые "дерсу-узала". Весь день эти таежники промыслом занимались, походу даже кого-то мелкого задавили. Ну и тут осенний вечер опустил свое эфирное тело на землю. Заночевали они, по чарции, ясен перец, употребили. Костерок развели, какая ночевка в осеннем лесу без костра - дураков в очередь за простатитом нет. А один из этих покорителей лесных кущ и прочих визжулин курил. И после вкусно пошедшей под черные грузди холодного посола водочки решил он сигаретку закурить. Поместил он свою тушку в горизонтальную позицию, как римский партиец на оргии. Сигаретку потягивает, дымок в зеленый шатер лесных великанов подпускает. Одним словом полная лепота в душе, и умиротворение в организме. И задремал наш клиент от такого комфорта.

А сигаретка, опаньки, и погасла у него во рту. Тут второй хантер узрел этот непорядок: камрад курить желает, а подлое изделие советской табачной промышленности не желает работать. Решил он дружбану угодить и прикурить ему сигаретку. Достал из костра нефиговою головню сантиметров десяти в диаметре и длиной метра два, которая к тому же на половину длины обгорела. Вот, когда его потом спрашивали, а нафига ты такое полено зацапал, он ничего вразумительного не смог выдать, кроме "а хер его знает". Короче, дело к ночи: занес он это бревнышко, жаром пышущее над камрадом, к сигаретке его тянется. И тут...барабанная дробь... обуглившаяся часть полена рассыпается красивой угольной лавиной на кайфующего на земле камрада. Вы прикиньте, после напряженного охотничьего дня, вкусил ты вкусной и здоровой пищи, водовки шмякнул лафетничек, лежишь себе, дремешь... И тут такая припарка прилетела. Подскочил лесовик, не поймет ни болта спросонья, сначала танец корякского шамана исполнил без камлания и бубна, а потом с остатком того самого бревнышка делал из помошника бегуна по бразильской системе.

Добавлено (25.01.2011, 20:47)
---------------------------------------------
Шматок свежатинки. (охотничья история)

Давно это было. Я тогда еще и на охоту то не ходил, так как мелок был ростом. Довольствовался батиными рассказками. Однако один случай услышал от него только тогда, когда уши могли воспринимать слова для взрослых мальчиков.
Вообщем, досталось команде мужиков несколько лицензий на отстрел копытных - лося и кабана. И был в команде мужик один, охотник в принципе не плохой, но теоретик. В смысле он разбирался хорошо в теории, а вот с реализацией на практике охотничьих талантов было не очень. Однако неудачам всегда находились обьективные причины - то мороз, то порох не такой и таком духе. Ездили мужики на охоту на УАЗе - буханке. И так сложилось, что наиболее удачной точкой сбора и отправления была стоянка во дворе частного дома нашего теоретика. Во-первых около гаражей, где мужики переодевались из цивильного в охотничье и обратно. Во-вторых машина под пресмотром. Так вот, теоретик по первости ездил с командой. Но по мере накопления неудач в активе команды, у него сначала заболела жена, а потом и ревматизм его прихватил. Да такой сильный, что сил хватало на то, чтоб с утра (когда мужики отьезжали в лес) выйти к ним. Открыть ворота, пожелать ни пуха, и подав свой рюкзачек, напутствовать: "Ну это... мужики, если вдруг что, то мне кусочек свежатинки отмахните? ага?" Не скажу, что это их бесило. Так нервировало, немного. И тут как то удача улыбается нашим дерсу-узала - в очередной выезд завалили здоровенного быка, лося в смысле. При разделке туши вспомнили и ревматике-теоретике. Признанный бугор среди охотников дед Леха уважил страдальца - откромсал "кусочек свежатинки". Приехали, теоретик не забыл спросить на предмет охотничьей удачи. Увидев и взвесив в руке тяжеленький рюкзачек со "свежатинкой", радостно улыбнулся в предвкушении жаренного мяска с лучком да под 150 и ускакал в дом. Дома с гордостью преподнес рюкзак жене со словами: "Вот у тебя муж каков добытчик! И с радикулитом кусок мяса добудет для семейства!"

Мда.... Мне бы очень хотелось видеть глаза его жены, а главное услышать ЧТО ОНА ЕМУ СКАЗАЛА В ОТВЕТ, когда она развязала мешок. А от туда радостно смотрела на нее залупой огромная лосиная елда. Мужики были шедры и не забыли заботливо положить до полного комплекта и яйца.

ПС. Теоретик не стал офишировать свое падение. Но каждый четверг (день сбора в клубе) на протяжении нескольких месяцев он подходил к участникам той охоты и испытывающе заглядывал в глаза. Вычислял...


Охота - это когда охота. А когда неохота - какая ж это охота!?
 
NordДата: Вторник, 25.01.2011, 20:50 | Сообщение # 4
Эксперт
Группа: Проверенные
Сообщений: 296
Награды: 3
Репутация: 12
Статус: Offline
Читаю с удовольствием! biggrin

Есть над чем и поржать а над чем и задуматься biggrin !

Сообщение отредактировал Nord - Вторник, 25.01.2011, 20:51
 
brockhurstДата: Вторник, 25.01.2011, 20:55 | Сообщение # 5
Эксперт
Группа: Проверенные
Сообщений: 200
Награды: 2
Репутация: 0
Статус: Offline
Любишь кататься, люби и санки возить.

Летом дело было. Поехала одна бригада волков отстреливать - волков то стреляют круглый год. А летом они еще в районе логова держатся, поэтому проще их офлажковать. Волк он хоть зверь и скрытный и хитрый, но по-любому пока волчата молодые они себя проявят. Там ребята на рыбалку ходили - волчат видели, здесь девки малину собирали - тявканье слышали. Нормальный егерь завсегда место выводка себе представляет. И брать их лучше летом, пока взрослые их натаскивать на убийство не стали, а то ведь потом дел наделают караул. Случаю бывали, что один выводок за ночь стадо бычков вырезал. И введь не жрут, серые, а сноровку охотничью у молодых тренируют, да убивать эффективнее учат. Гринписс он в городе пусть семинары читает, а в деревне закон простой - если жить живность мешает, то живность истребляется. Поэтому летние волчьи охоты на логове это не столько спорт, а сколько необходимое убийство с целью регулирования поголовия и устранения проблем в зародыше. Конечно пара местных охотников не может качественно зафлажковать болото, а именно там обычно волки делают логово. В такие визжулины залезут, что леший яйца на кустах оставит. Поэтому и приглашают бригады из городских охотобществ: селянам помощь, а городским - развлечение. Хотя это еще то развлечение: комаров там в низинах как воздуха. Никакой репелент не помогает - шибко слобные твари, и размером с майского жука. А ведь надо участок леса-болота зафлажковать флажками, причем аккуратно, чтоб флажки висели сантиметрах в 60-ти над землей. Не просто шпагат с флажками растягивать - одинтянет, а двое следом идут и флажки на кустики, да веточки пристраивают. А комар не дремлет, жалит кровопийца. Развесили флажки, загонщики пошли в загон. Летом волка вытряхнуть из оклада это работа адова - таятся они и не идут на выход, особенно молодежь. Это тебе не зимой, когда все видно. И на номере тоже стоять то еще удовольствие - тут даже шевелиться нельзя, а комар жалит и жалит. Закончен загон - пару молодых, да старого волка убили. Из соседней деревни барана привезли, разделали. Егерь и говорит городским, что надо бы помочь его ребятам флажки из болота собрать взад назад на бобины. А городской старшОй борзый был: "Пусть твои сермяжники и собирают. Им делать нечего, а мы барана будем свежевать". Вообщем справили удовольствие господа охотники, а санки назад вести никому не охота. Оно конечно лучше на ветерке на поле сидеть, чем с камарами в болоте флажки в грязи мотать. "Хорошо" - говорит егерь, "Смотаем наши флажки - не бросать же их. Только и барана мы сами приготовим - у нас так положено, чтобы хозяева готовили. А котелков у нас два, но маленькие - поэтому сделаем один котелок нам а один вам. И волков мы сами обдерем, а вы отдыхайте ребята" и посмеялся в бороду. Долго ли быстро, собрали флажки, барана разделали, волков ошкурили. Тут председатель колхоза приехал посмотреть. Городские его зовут к своему котелку, коньяком заманивают. А егерь подошел к нему и говорит: "А не ходи ты к ним Лексеич. У нас хоть и самогон, зато хлебать лучше из нашего котелка" и опять так усмехнулся. Председатель то егеря хорошо знал и вишку просек на раз - подсел к своим. Охота закончилась. Уехали городские, а егерь что то председателю на ухо шептал. Только потом очень городские обижались, когда через председателева дружка, который в городе жил, узнали, как их егерь волчатинкою угостил. Он своим то мужикам, когда волков драли и барана свежевали, наказал мясо баранье в свой котелок кинуть, а кости бараньи да мясо с молодого волчонка городским сварить. Нюх подострить им, чтоб тяму к охоте было больше и прилежания. Чтоб помнили про санки, которые возить надо и уважения чтоб к простым охотникам не теряли.


Охота - это когда охота. А когда неохота - какая ж это охота!?
 
zanudaДата: Среда, 26.01.2011, 01:52 | Сообщение # 6
Охотник
Группа: Проверенные
Сообщений: 83
Награды: 2
Репутация: 1
Статус: Offline
Хотелось бы уточнить вот здесь:

А ты его перезарядил после дуплета, чтобы стрелять? Охотник, едрена мать, - зло сплюнул Федор.
Герман, уже ничего не соображая от страха, прицелился в грудь деду и нажал на передний спусковой крючок: «ЩЕЛК!» Сухо стукнул боек о донце пробитого капсюля.

Означает ли это, что дорогущий «Голанд-Голанд» оснащён УСМ двойного действия (самовзводным)?
Я бы очень удивился...


ИЖ-58
В стоячей воде камень не тонет...


Сообщение отредактировал zanuda - Среда, 26.01.2011, 01:58
 
brockhurstДата: Четверг, 27.01.2011, 00:59 | Сообщение # 7
Эксперт
Группа: Проверенные
Сообщений: 200
Награды: 2
Репутация: 0
Статус: Offline
###

Значится приехали к Стефанычу (вы про него уже слышали) на волчью охоту вояки с "Барсуков"(хозяйство такое было военное). По тем временам, середина 70-х, у них все на полном фарше было: снегоходы "Буран", рации, пара нарезных карабинов. Ну сделали разведку на Буранах, нашли стаю, офлажковали. Стефаныч расставил стрелков, сам на номер встал. В результате выходит на него волк, на не очень удачно: вышел уже практически на границе прицельного выстрела, метров 80.

А Стефаныч в то время только освоил картечь связанную, не согласованную, а именно связанную. Капроновым шнурком ее связывают на манер снежинки. Надсекается картечь ножом, потом на тонком капроновом шнурке вяжутся два узелка (расстояние между ними по диаметру картечи) и между узелками на капрон зажимается плоскогубцами картечина. Потом все шнурки связываются вместе и заряд пакуется в пластиковый контейнер. Вот такая кухня.

Вообщем выходит волк, Стефаныч его с первого выстрела кладет свой вязкой метров на 85-90 с возвышением, как парашютом. Потом снимаются номера, приезжают в деревню и идет разбор полетов. Разбор, а не пьянка: вояки, таки, а не штатские какие. И вот в ходе разбора главный у вояк говорит Стефанычу:
- Михал Стефаныч, ты вот на номере стоял, с номера сходил ведь? По следам было видно.
- Ну сходил,- отвечает дед -, не на тропинку же мне ссать то.
- А за это у нас Стефаныч штраф полагается, что с номера сошел: рубль. Ты не обижайся, но таков уж порядок, иначе остальные ребята не поймут.

Ну дед рубль отдал, по тем временам не копейки. Молчит. А старший говорит дальше:
- Михал Стефаныч, а ты еще на номере и курил ведь? Так что еще один рупь штрафа.
- Мужики, да вы что охуели!?, - дед им, - да я же волка убил. А вы тут с каками то штрафами...
- Мы все понимаем, но волк волком, а штраф штрафом, ибо у нас военная дисциплина!

Отдал дед еще рупь, но обидно едрен-батон! За волка то премия положена 100 рублев и идет она на всех, а тут штраф стрелку.

Потом уже в конце старшой вояка и говорит ему:
- Стефаныч, а вот чем же ты волка то бил аж на 90 метров? У тебя тулка обычная, а дал так, что волк только кубарем улетел, шесть картечин в нем насчитали. Расскажи, как ты патроны заряжаешь?

Дед на него добро так посмотрел:
- Хорошо, - говорит, - давай ка мне назад мой два рубля, да рупь сверху. Иначе ничего не скажу, а секрет мой три рубля стоит.

Старшой вроде в шутку:
- Да ты чего? По-свойски то как охотник охотнику. Какие тут уж деньги?

А дед ему:
- Так правила у нас такие в деревне: секрет не открывать бесплатно. Иначе остальные ребята обидятся.

Короче отдал ему трешник старшой, а дед тогда патрон картечный вязанный из патронташа вытащил, да ему по столу катанул:
- Ты вот майор, потому сам умный, вот тебе патрон каким я волка стрелял. Разрядишь, секрет и посмотришь.

Вот такая история была. Как говорится: твоим же добром, да тебе же челом.

Добавлено (26.01.2011, 22:32)
---------------------------------------------
Шапка (обратно охотничья стори, длинная)

У Валерика была замечательная пыжиковая шапка-ушанка. Он надевал ее на охоту, как на праздник, потому что считал ее своим талисманом, который приносит ему удачу на охоте. Несмотря на то, что шапке было уже лет шесть, выглядела она, как новая, ибо в любое время кроме поездки на охоту лежала на полке, аккуратно завернутая в несколько слоев газеты «Вперед». Газета, по мнению Валерика, должна была полностью и со стопроцентной надежностью защитить его охотничий тотем от грязных поползновений бытовой моли. Моль была продуктом тщательного селекционного отбора, производимого тещей Валерика: в кладовке у старой запасливой женщины были складированы шубы, носки и валенки, которые помнили еще нашествие Наполеона и замерзающих под Москвой гитлеровцев. Теща травила моль дустом, отстаивая свои богатства, моль отвечала ей паритетным призрением и партизанскими вылазками. Тем не менее, любимая шапка Валерика выжила в дустовых войнах и радовала своего хозяина каждый раз, когда он собирался на охоту.

Вот и этим утром Валера оделся по-охотничьему, подхватил собранный с вечера рюкзак и ружье и бережно освободил свое меховое богатство из газетного плена. Потом заглянул в комнату, где жена досматривала сладкие утренние сны, и аккуратно достал из охотничьего сейфа поллитровку «Русской». Сегодня был коллективный выезд на лося, поэтому рюкзак и водка были неразлучны, как Василий Иваныч и Петька во время атаки белых. Валера запихнул бутылку в глубину рюкзака, завязал горловину и, нахлобучив свою счастливую шапку, вышел из квартиры. Он недолго потоптался по первому снегу у подъезда, покуривая первую утреннюю сигарету, потом его подобрал УАЗик, в котором уже сидела вся бригада. Валерика забирали последним. В дороге, как всегда начались веселые подъебки Валерика на предмет его пыжика. Что самое интересное, Валерик обычно очень спокойно относился к таким шуткам со стороны друзей-охотников, однако в этот раз он почему-то серьезно разозлился и в запале поспорил на два пузыря, что именно он завалит сегодня сохатого.

Дорога, оклад, номера и загон состоялись на удивление, как по маслу. Охота спорилась, как органная фуга у Иоганна Себастьяна Баха. С первого же загона лось оказался в окладе, и собаки выставили его прямо на номера. И, что самое удивительное, вышел он именно на Валериков номер, прямо на чистую прогалину. Валера не только полагался на свою шапку, но еще и умел достаточно неплохо стрелять, поэтому положил лося метров с тридцати пяти с первого выстрела пулей из своего ИЖ-12. Лось был бит чисто, правки не требовалось и Валера, вытащив патроны из стволов, «дал трубу», оповещая приятелей, что лось лежит, и пора уже его свежевать. Через полчаса народ собрался у добытого лося. Радости Валерика не было предела, он весь лучился флюидами успеха и чуть не подскакивал на месте от переполняющей его радости. Периодически он снимал свою счастливую шапку с головы, дабы продемонстрировать ее народу, напоминая, что неплохо бы уже произвести расчет. Собственно никто и не возражал, прекрасно понимая, что предмет спора все равно будет тут же оприходован по своему прямому назначению «на кровях» под лосиную печенку.

Спустя какое-то время на полянке весело потрескивал костер, над которым в котелке булькала лосиная печенка, распространяя по лесу дивный запах свежей дичины. Лося уже полностью разделали и перенесли мясо в рюкзаках в машину. Теперь можно было и накатить по первой за успех этого предприятия. Что и было сделано под домашние харчи из термозков. Потом повторили уже под свежачок, ибо «между первой и второй должно по науке пройти не более сорока секунд». Через час народ заметно повеселел, а состояние Валерика можно было охарактеризовать как близкое к полному ментальному оргазму.

Теперь он уже не только нахваливал своего лаки-пыжика, но и делал серьезные предъявы, что в этой бригаде он самый лучший снайпер. Апогеем стало заявление Валерика, что из всех присутствующих никто не попадет в приемлемую цель на пятьдесят метров пулей с первого выстрела. В качестве приемлемой цели Валерик был даже готов предоставить свою счастливую шапку. Понятно дело, народ, уже порядком сытый бахвальством Валеры, тут же уцепился за эту заманчивую идею. Всем непременно хотелось закатать жаканом или турбинкой прямо в лоб предмету охотничьего культа. Из гуманистических соображений и, не желая в случае чего нести уголовную ответственность, шапку сняли с головы Валерика и повесили на куст орешника. Тщательно отмерили пятьдесят метров…

Один за другим мужики выходили на рубеж и делали по одному выстрелу. Шапка оставалась в целости и сохранности. Было ощущение, что Валера какими-то своими секретными мантрами отводит пули от пыжика. Вот уже и все отстрелялись. Торжеству Валерика не было предела.

- Валер, я так думаю, что еще только я не попробовал, - раздался голос с водительского сиденья УАЗа.

Шофер Дима вылез из кабины и направился к черте, с которой стреляли мужики до него. Дима, надо сказать, был КМС по пулевой стрельбе из малокалиберной винтовки. Охотничий билет он имел тоже, равно как и ружье ТОЗ-34, однако предпочитал стоять на неходовых номерах, ибо не любил убийства, а ружье использовал в основном для стрельбы по неодушевленным целям. Валера вмиг здулся, как резиновый шарик, который шкодливый парнишка проткнул швейной иголкой. Про Диму он совершенно забыл, так как Дима в этот раз вообще не стал становиться на номера и не принимал вовнутрь по причине наличия руля и сегодняшней обратной дороги. Но отступать было поздно, потому что остальные мужики горячо поддержали Диму:
- Давай, спортсмен, закатай ему в лобешник, чтобы пальцы веером не гнул тут нам.

Валера молча отошел в сторону с огневого рубежа, в глазах его застыла вселенская скорбь и предчувствие неминуемого конца счастливого пыжика. Ясно было, что в глубине души он уже занимался самобичеванием и оплакивал свой головной убор, уцелевший даже в процессе партизанских вылазок моли.

Дима зарядил ружье одним пулевым патроном в нижний получоковый ствол и тщательно прицелился. Над полянкой повисла ревизоровская пауза, только безучастный костер постреливал еловыми угольками. БАААААММММ!!!! И пыжик на другом конце поляны весело закачался, запрыгал на кусте орешника. Попадание было несомненным. У всех только один вопрос крутился на языке: «КУДА!?». Валерик, как молодой резвый олень метнулся к своему сокровищу. Подбежал, сдернул шапку с куста, стал сокрушенно ее рассматривать…

Через секунду по поляне, да что там по поляне, по всему кварталу леса разнесся радостный вопль Валерика. В нем было столько первобытной мелодичности, что даже птицы заткнулись, вдруг осознав, что им в детстве на ухо наступил местный медведь. На негнущихся ногах Валерик доковылял обратно к костру и протянул своего пыжика на вытянутой руке мужикам. Шапка на первый взгляд была абсолютно цела, и только при тщательном обследовании обнаружили, что Димкина пуля прошла точно впритирку с левой стороны, сбрив ворс, как ножом. Попадание было несомненным, как и то, что ни одна из пыжиковых шапок при состязании серьезно не пострадала. Бывает…

Добавлено (27.01.2011, 00:59)
---------------------------------------------
Продолжаем разговор про птичек и огнестрельное оружие.

Ехали мужики на охоту на горбатом и ушастом. Нет, не на карлике-Чебурашке, как вы могли подумать. На Запоре ехали, давно дело было. И вот смотрят сидит на березе около дороги Каркуша, без Хрюши и Степаши. Хрюша и Степаша, наверное, в сельпо побежали, пока Филя за закусью метнулся. Так о чем это я? Сидит, значит, каркуша на березе, как в басне Крылова, и каркает. Что характерно без сыра. И один камрад-охотник говорит: "Спорю, что сейчас эту каркушу срублю первым выстрелом, причем пулей Спутник". Пуля Спутник это так шарик называли. Вот остановились они, вылезли, БАМС!!!! Эффект был странный от выстрела: каркуша как бы разделилась на две части, как ядренная боеголовка. Что-то темным комком улетело в чащу, а сама каркуша медленно и печально спланировала с сучка вниз, как унылый дельтаплан. Когда подошли к ней, ну интересно же, то увидели, что сходство с дельтапланом определенно наличиствует. На земле лежала шкурка каркуши на костяном каркасе с крыльями, тушки не было. Пуля ворону буквально раздела, все мясо было выдернуто пулей и унесено в чащобу. Вердикт одного заслуженного аксакала-охотника был: "Перья остались, а мясо улетело."


Охота - это когда охота. А когда неохота - какая ж это охота!?
 
Орловкий охотничий форум » Общие вопросы охота » Охотничий флэйм » Охотничьи истории. (http://ste4kin.livejournal.com/)
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:

 

Бесплатные линейки для форумов и блогов, линейки на рабочий стол - Flines.ru
Copyright MyCorp © 2024